Соули. Девушка из грёз - Страница 35

– Видите ли в чем дело, госпожа Соули… Прятаться в шкафу или под кроватью – прерогатива любовников, а я не любовник, я всего лишь маг. – И столько сожаления в голосе, столько грусти…

– Господин Райлен! Вы на что намекаете?!

– Я? Намекаю?

Секундная пауза, а после Райлен рассмеялся. Тихо, но очень весело.

– Господин Райлен! – Паника, вызванная внезапным возвращением отца, отступила. На смену пришла злость.

– Простите, госпожа Соули. Не удержался, – продолжал веселиться черноглазый. – Просто вы так напряжены… были.

О Богиня! А я еще считала его воспитанным и благородным, а он… клоун! Пошляк! Шантажист!

– Ну знаете… – прошипела я.

Дожидаться, пока ночной гость отсмеется, не стала. Просто ухватила за запястье и потащила в коридор.

– Госпожа Соули, что вы делаете?

– А вы как думаете? Веду знакомить с папой!

– Ну что вы… – продолжал веселиться маг. – Знакомство – это не к спеху, можем до утра отложить.

– Ну уж нет! Сейчас или никогда!

– Госпожа Соули, а в вас точно крови оборотня нет? – не унимался наглец.

Я тоже не унималась – уверенно тащила вниз по лестнице.

Нет, ну это же надо! Притворился спасителем, а сам… Негодяй! Прелюбодей! Развратник! Да я лучше отцовский ремень вытерплю, чем это!

– Госпожа Соули…

– Не обсуждается! – вернула слышанную от Райлена фразу.

– О Всевышний!

Мы миновали короткий коридор и прихожую – наследник герцога Даорийского не сопротивлялся. Но едва тишину прорезали голоса близняшек, замер. Увы, мне тоже пришлось остановиться – запал не кончился, нет… просто пересилить Райлена не смогла.

– Госпожа Соули, вы уверены? – Брюнет по-прежнему веселился.

– Более чем! – зло выпалила я.

Коварная усмешка, рывок и… О Богиня! Ну почему? За что?

– Даже вообразить не мог, что под маской благочестия может скрываться настолько страстная натура, – прошептал Райлен. Прижал крепче и склонился к губам… Но я оказалась проворней.

Хлесткая пощечина, удар коленкой в пах, а после, когда согнулся, той же коленкой по зубам. И ничего, что ладонь загудела, а коленную чашечку пронзила боль… Ничего! Это того стоило!

– Госпожа Соули… – прохрипел маг.

Я же едва удержалась от контрольного удара по голове.

– За мной! – Да-да! Я тоже умею рычать!

И, не дожидаясь ответа, гордо шагнула в гостиную, откуда доносились голоса близняшек и раскатистый бас отца.

О Богиня! Дай мне сил!

Да, наша семья не имеет ни званий, ни титулов, но род Астиров довольно известен, особенно в среде аристократов. Известен и уважаем! Просто наш отец единственный заводчик лошадей дарайхаркской породы в Верилии, а лошадки эти очень ценятся. И дело не только в иссиня-черной переливчатой шерсти и серебряных гривах… Дарайхарки на порядок умней обычных лошадей – они понимают человеческую речь, беспрекословно выполняют команды и могут постоять не только за себя, но и за хозяина.

Стоят гривастые умницы невероятно дорого, но абы кому их не продают. Чтобы получить дарайхарку, нужно сперва пройти очень жесткую проверку у отца. Этакое собеседование, в ходе которого господин Анрис определяет характер и наклонности покупателя. И это не блажь влюбленного в породу заводчика, а жизненная необходимость – от того, какими качествами наделен человек, во многом зависит исход кровной привязки, которую делают жеребятам. Без привязки лошадь никогда не признает хозяина, будет дикой, а если обряд пройдет неудачно и кровная привязка будет отторгнута – жеребенок умрет.

Судить аристократов… На самом деле это сложно. Каждый отказ непременно выливается в скандал. Отец бы не продержался и года, если бы не покровительство королевского дома.

Еще сложней обеспечить неприкосновенность крови, переданной для обряда привязки – чем родовитей и богаче человек, тем больше у него недоброжелателей, среди которых и маги водятся, и другие субъекты, в чьих руках кровь может превратиться в сильнейшее оружие против того, кому принадлежит.

Так стоит ли удивляться, что характер у нашего папы… мягко говоря, твердый? А тот факт, что заключен этот характер в могучее двухметровое тело с невероятным разворотом плеч и пудовыми кулаками, – небольшой, но весомый штрих к портрету. Как и черные, подернутые сединой кудри и пронзительно-синие глаза…

– Соули! Дочка! – Лицо, покрытое густой щетиной, озарила улыбка. Отец распахнул объятия, шагнул навстречу, но тут же застыл, спросил настороженно: – Что с тобой? Почему ты хмуришься? А почему… хромаешь?

Я шумно втянула воздух. От храбрости, с которой входила в гостиную, мало что осталось. И двойной, затравленный взгляд близняшек ситуацию не улучшил. Вот только отступать уже некуда.

– Отец! Позволь представить тебе… – Я обернулась и простерла руку, указывая на дверь. И тоже застыла, тоже насторожилась.

А… а где?!

Райлена не было. Ни в гостиной, ни на пороге, ни за порогом. О Богиня!

– Дочка, что случилось? – В голосе господина Анриса появились грозовые нотки. – И что означает твое «позволь представить»?!

Перевела ошарашенный взгляд на отца и нервно сглотнула.

О Богиня! Райлен… Райлен сбежал!

Кулаки непроизвольно сжались, в горле застрял злой, исполненный обиды крик – трус! Какой же он все-таки трус!

– Соули?

Уже раскрыла рот, чтобы выложить всю-всю правду, но в этот миг в гостиную вплыла мамулечка. Она морщилась, касалась пальчиками виска – значит, мигрень все еще не отступила, но прийти встретить мужа не помешала.

– О дорогой! Наконец-то! Я уже боялась, что ты не поспеешь и нам придется ехать на бал без тебя. – И тут же настороженное: – Соули, что с тобой?